рассказы и статьи из сибирских лесов, болот и снегов
Увертюра Каждый город имеет свою особенную неуловимую атмосферу или музыку, особенно это касается старинных городов с богатой предысторией и историей. Тему этой мелодии очень трудно выразить, потому как она ощущается где-то в зазоре между предметами, научными дисциплинами и обыденным
Черный ворон, черный ворон Что ты вьешься надо мной Ты добычи не дождешься Черный ворон, я не твой Полководец Велизарий, покусывая губы, и нервно перебирая роскошные поводья своего коня, мрачно наблюдал за полем брани, на котором его славное
Степа тащил к своей видавшей виды дюралевой лодке, новенькую Ямаху, мотор в 25 лошадиных сил. Как жалко, что его сейчас не видят, хотя бы бывшая жена…, да хоть кто-нибудь, но ничего увидят, он вообще-то специально поехал на речную протоку тайно
Пули, погуще! По оробелым! В гущу бегущим, грянь, парабеллум! В. Маяковский. Следователь устало, но как-то насмешливо посмотрел на вошедшего заключенного священника с одутловатым лицом, всклокоченной бородой, в засаленной рясе, что так контрастировало со строгим френчем, аккуратной бородкой и утонченными
1. Как радостно глядеть на развалины человеческих построек, значит, природа еще не погибла и может сопротивляться агрессии разума. 2. Природа любит все белое: сначала летят белые лепестки с черемухи, потом много белых бабочек, затем белый снег, а на последок чистая-чистая
1. Поверхностный взгляд сразу сталкивает между собой воздействие Промысла Бога и свободу человека. Но это только в том случае, когда под Промыслом подразумевается воздействие извне, пресекающее или искажающее действие человека. Однако такое понимание ставит и Божье действие, и действие человека как бы
Бог препоясуя мя силою, и положи непорочен путь мой, совершая нози мои яко елени, и на высоких поставляя мя. (Псалом 17.33-34). Монах Кронид проснулся от стука в дверь. За окном было уже довольно светло, голова Кронида покоилась
Двое мальчиков сидели за столиком боковушки плацкарта и тихо разговаривали наклонившись друг ко другу. За окном уже вечерело, мимо проносились деревья, кусты, столбы и полустанки. – А как ты попал в наш детдом? – спросил тот, кто был
Карлоса спасло то, что он, так и не спустился со своей грот-брам-стеньги, обнимая которую изображал, будто он рифит паруса, впрочем, до него никому и не было дела. Последние часы на шхуне были просто невыносимы, никто никого не слушался и