Двое мальчиков сидели за столиком боковушки плацкарта и тихо разговаривали наклонившись друг ко другу. За окном уже вечерело, мимо проносились деревья, кусты, столбы и полустанки.
– А как ты попал в наш детдом? – спросил тот, кто был в очках.
– У меня родители врезались на машине в дерево, а бабушка не захотела меня взять к себе, и отдала в детдом – ответил тот, кто был без очков.
– Да, понятно, но хоть ты новенький, а тебя сразу в такую поездку взяли, в Грецию. Выбирали самых лучших, потому что церковь вложилась в мероприятие, а я из детдома только один в церковь ходил, и надо мной смеялись, – со вздохом снова сказал паренек, поправляя очки.
– А я никогда не ходил, и родители там не были, и только на похоронах мы встретились все вместе, и я понял, что, церковь зовет куда-то вдаль, так далеко, где сходится небо и земля, и тогда становится легче, – успокоил его собеседник.
– Как это “звать в даль”? – Не понял мальчик в очках.
В это время в дверях вагона появился, тяжело отдуваясь, священник Марк.
– Ну что устроились? – Устало сказал он, присев на сидение плацкарта, вытирая пот со лба. – Надо же, как это обычно бывает, все пошло не так. Всех детей поместили в одном вагоне, а вас шестерых через вагон. Я так не набегаюсь, нам ведь еще до Греции ехать и ехать. И проводники уперлись, никак не идут навстречу, попробую с начальником поезда поговорить.
Батюшка огляделся. Справа от него в купе сидело четверо подростков, разложив на столе какую-то карту, и настороженно смотрели на священника. Слева на боковушке сидело двое пареньков, один из которых был в очках.
Священник посмотрел вдоль коридора плацкарта, в соседних купе стелились какие-то старушки, взрослые женщины и дядьки и он немного успокоился.
– Значит так, дети. Раз вышла такая ситуация, вам надо проявить свою самостоятельность. Там у меня целый вагон, а вы, как я вижу, люди серьезные, вам можно доверять. Я назначу среди вас старшего по купе, задача которого — следить за порядком, водить всех в вагон-ресторан, то есть в трапезную, ну и если возникнет какое ЧП, сообщать мне.
Он оглядел детей. Четверо ребят в купе показались ему слишком настороженными, «очкарик» слишком испуганным, а вот сидящий рядом с ним мальчик, с открытым лицом и живыми глазами, ему понравился.
– Тебя как зовут? – спросил он этого паренька.
– Костя Бабочкин, – ответил мальчик.
– А тебя, – спросил он очкастого соседа из вежливости.
– Гриша Травкин, – ответил паренек.
– Значит так, вот ты Константин, и будешь старшим по вагону.
– Может не надо, – вяло попытался возразить Костя.
– Ничего не бойся, я здесь рядом и буду периодически к вам заходить, а вы дети, старайтесь вести себя достойно. Всё, слушайтесь Константина, предложения и просьбы тоже через него. Занимайтесь своими делами, я побежал, а то мне там вагон разнесут. У кого какие вопросы есть?
– Есть! – раздалось справа, и к священнику не торопясь, подошел один из парней, что сидел в плацкартном купе за картой. – Извините батюшка, у меня не вопрос, а предложение. Можно вас на минуточку.
Парнишка взял священника под локоток и вывел за дверь в туалетный тамбур:
– Батюшка, вы меня простите, меня зовут Петр Драгун, видите ли, я не совсем понял вашего решения. – Начал он, прокашлявшись. – Дело в том, что я и мои друзья в авторитете, вы меня, надеюсь, понимаете?
– Пока не очень, – усмехнулся священник.
– Я вам объясню. У нас в детдоме свои порядки, свои правила, мы держим под собой весь детдом и нам ваш расклад не по авторитету. Теперь вы меня, понимаете?
– Не вполне.
– А я вам объясню. Вот Витек у нас «качок», Жека это «мозг», а Денис шустрит неплохо. Я же больше всех отжимаюсь и подтягиваюсь, у меня поставлен хорошо удар, да дело и не в этом, у меня голова «варит» лучше других и, у меня это…, как её… «харизма». И вдруг вы над нами ставите какого-то Бабочкина, мы его вообще не знаем, его два дня как привели, его нельзя ставить над нами.
– Ах, вот в чем дело, теперь понял… – священник задумался, – Вообще-то распоряжения старших не обсуждают. Ну, а по существу дела принимай, это как волю Божью. И потом он назначен только на время пути. И еще мне кажется, для вас как раз смирение будет весьма полезным. Ты меня, надеюсь, понимаешь?
– Но у нас есть свои секреты, у нас важные дела, а этот Бабочкин он нам посторонний, чужой, через него может начнется бунт, что опасно для него же, – горячо заговорил Драгун.
Но батюшка уперся, больше не стал слушать Петра и зашел в вагон.
– Итак, дети, ведите себя достойно, я могу придти в любой момент. Слушайтесь Константина Бабочкина, он отвечает за дисциплину. Дерзай, Костя.
Священник перекрестил купе, и исчез за дверями.
Петр залез на свою полку мрачный и пробурчал друзьям:
– Бесполезно с этим Марком разговаривать, пришел тут все попеременил, теперь этот «ботаник» будет изображать управление. Витек, иди, поговори с этим насекомым по-хорошему, пока не поздно, чтобы он не лез к нам.
Тут же над Костей и Гришей нависла фигура «Витька-кочка», Гриша при этом втянул голову в плечи, и зачем-то сняв очки, спрятал их в карман.
Витек для эффекта сделал голос максимально низким:
– Слушай «Бабочка», тут такое дело, мы все понимаем, ты тут не виноват, священник молодой, ситуацию не просек. Да и ты ее, по-моему, не просекаешь. Мы тут главные, и это Драгун устроил нам отдельное купе, за крупненькую сумму, и он подобрал двух слабаков в соседи, чтобы был кто на подхвате. Главный здесь только Петька Драгун, понял? Надеюсь, проблем с тобой не будет?
– Я не знаю. – Улыбнувшись, пожал плечами Костя.
– Ты чё, на голову больной, да? Тебе ведь с нами жить, если тебе чё надо, какие вопросы, подходи к Драгуну, решай их. Вот и все дела.
– Так меня же батюшка назначил. – возразил Костя, – Вы ему и скажите.
Витек плюнул и вернулся к «бригаде».
– Ботаник реально с «бабочками» в голове. Драгун, да плюнь на него, он не конкурент, смех один, все равно у тебя авторитет железобетонный.
Драгун сощурил глаза. Затем приклонил головы всех парней к себе.
– Я вам все объясню, его по любому ломать придется, иначе его и в Греции на нас повесят, потом наплачемся. Через него наши враги начнут действовать, все уйдет из-под контроля. По нему же видно, что он стукач, будет информацию сливать начальникам. Давай сделаем так, Очкарик уже давно под нами, тащи сначала его сюда, покажу вам мастер-класс по «ментальному каратэ».
Гриша, пока бригада шепталась, со страхом лепетал в глаза Косте:
– Ну вот, теперь не спрячешься, ты бы видел, как этот Драгун дерется, его все боятся, его лучше слушаться. Что теперь делать то?
Костя не слушал и смотрел на мелькавшие за окном столбы и деревья:
– Я после гибели родителей стал обращать внимания на деревья. Особенно на те, что растут вдоль дорог. Интересно, почему деревья, чем ближе к нам, тем быстрее двигаются мимо нас, а чем дальше, тем медленнее, а на самом горизонте всегда есть дерево, что вообще стоит на месте, и мы как бы едем вокруг него.
Впрочем, Гриша все равно бы не успел ответить, их диалог прервал веселым голосом Денис:
– Эй, Очкарик, подбери очко, и пойдем. Тебе «Дракон» мозги вправлять будет, – хмыкнул он.
Гришу подвели к ногам Драгуна, сидевшего на верхней полке, и Витек, подняв щуплого Григория, посадил его рядом с Петром.
Тот некоторое время молчал, поигрывая желваками, выдерживая паузу, наблюдая, как Травкин совсем засмущался, то надевая, то снимая очки.
– Ты Гриша не бойся, ты вспомни, сколько мы тебя учили уму-разуму, прежде чем ты стал такой послушный и добрый. – Наконец сказал Драгун, наклонившись к Травкину.
Гриша растерянно закивал.
– Теперь ты дорос до понимания сути. Вот моя фамилия Драгун – что означает «воин-дракон», а ведь это особый воин, он жесткий, но справедливый. Скажи мне, Травкин, в детдоме я кого-нибудь травил не по делу? Вот, в том-то и дело. Моя суть быть воином и командиром, а ты «Травкин», значит, твоя идея быть ниже травы, тише воды, и слушаться того, кто сильнее и умнее тебя, ведь так?
Очкарик обреченно кивнул головой.
– Хорошо, что ты согласен и не возражаешь. Короче так, теперь в твои обязанности входит сообщать нам обо всех ваших разговорах с Бабочкиным. Усек задание?
Очкарик согласно опять закивал головой.
– Ты чего как конь гривой трясешь? Язык отнялся? Говори, о чем вы шептались только что?
– Мы хотели понять, почему двигаются столбы на горизонте, – ответил Гриша.
Парни, внимательно прислушиваясь к их разговору, покатились со смеху.
Драгун даже не улыбнулся и движением руки остановил смех:
– Тихо друзья. Ты Гриша не тупи, а то пожалеешь. Ладно, свободен на первый раз, зови Бабочку.
Гришу сняли с полки, и он, уныло дойдя до своего места, показал Косте жестом, куда ему следует подойти.
Драгун спрыгнул с полки, сел за столик, посадив напротив себя Бабочкина.
Петр начал теперь без паузы:
– Я тебе сейчас объясню кто ты такой. «Бабочка» – существо мечтательное, но бесполезное. Дружит с травкой, а потом вредит ей, порождая в траве гусениц. Дракону не нужна бабочка, пусть себе пока летает. Только ей не следует вставать у него на пути, иначе он ее раздавит, не заметив. Поэтому давай мы с тобой решим так, ты нас не трогаешь, и мы тебя не трогаем, все по-честному, порхай себе, где хочешь, только молча и подальше от нас. Смотри на свои двигающиеся столбы, и помни: мы тебя предупредили, а то потом жаловаться некому будет. Включился?
Бабочкин кивнул головой.
– Ты уясни главное, я и мои друзья держат детдом, чтобы был порядок и справедливость. Но разве ты можешь кого-либо удержать? Ладно лети, баттерфляй, помни мою доброту.
Костя отошел и сел на боковую полку, Гриша тут же участливо спросил тревожно оглядываясь:
– Что будем делать?
Костя в смущении пожал плечами.
В это время за стеклянной дверью показалась борода отца Марка. Он открыл дверь из тамбура и скороговоркой, прежде чем исчезнуть произнес:
– Вы почему еще не в трапезной, все уже едят. Константин, строй свой отряд на ужин и веди в вагон-ресторан, он не далеко, через два вагона по ходу поезда, я буду вас там ждать, только поспешите, все по расписанию.
Костя тут же вскочил и, не задумываясь, скомандовал:
– Всем строиться на ужин!
К удивлению Драгуна вся его бригада тут же спрыгнула с полок.
Драгун перегородил ногой выход из купе:
– Ну-ка, стоп мужики, я не понял, я же еще никому ничего не сказал.
– Да ладно Драгун, пустяки, брось, жрать ведь охота, – отмахнулся Евгений.
– Ужин, дело святое, но на ужин до особого моего распоряжения никто не идет. – Отчетливо, с расстановкой приказал Петр.
– Пусти их. – Бабочкин неожиданно для себя толкнул ногу Драгуна.
– Оп-па, вы видели, мужики, – обрадовался Петр, – вы видели, он первый на меня дернулся, я его не трогал. Ты, начальничек, поступил не справедливо, и поэтому вечерком придется разбираться. Мы же к тебе по-хорошему, а ты в драку, ногу мне зашиб. Ладно, жрать, так жрать, пошли все за мной.
Пётр спрыгнул с полки, махнул рукой вперед и все двинулись по коридору в вагон-ресторан-трапезную.
В «ресторане» отец Марк заставил всех вымыть руки, после чего каждый со своей тарелкой подходил к раздаче, брал свой ужин и садился есть за прямоугольные столы.
Во время еды у «бригады» шло какое-то активное обсуждение, с периодическим поглядыванием в сторону Бабочкина, потом подозвали к себе «Гришу-очкарика» и что-то некоторое время объясняли ему, после чего быстро ретировалась. В вагоне-ресторане осталмсь только Костя, Гриша, и уборщица.
– Они хотят тебе ночью устроить «тёмную», – испуганно, поблескивая очками, зашептал Григорий.
– А что такое «тёмная»? – удивился Костя.
Мальчик с изумлением поправил очки:
– Тебе разве ни разу «тёмную» не устраивали? Странно, а мне вот много раз. Сам увидишь. Я тебе посоветую, все батюшке рассказать, он им задаст, я всегда так делаю.
– А за что «тёмные» устраивают? – снова спросил его Бабочкин.
– За ябедничество, подхалимство и карьеризм, – не задумываясь, ответил Гриша. – Слушай, а что ты там про столбы на горизонте говорил? Я тогда ничего не понял. – Перевел разговор Григорий с неприятной темы.
– Да это так, мне подумалось, что самые близкие деревья могут быть причиной аварии, но они проносятся мимо. Промелькнули и всё, больше мы их не увидим и не успеем даже рассмотреть, как они уже пропали в неизвестности. А далекие деревья такие необычные, особенно самое дальнее, дерево у горизонта: с какой бы скоростью мы не ехали оно все время остается на месте, и мы можем любоваться им стоящим на самом краю земли, соединяющим небо и землю. Есть и люди, что со свистом проносятся мимо, и ты потом не помнишь о их существовании, а есть люди, что остаются на твоем горизонте всю жизнь.
– Ух, ты. Ну, ты даешь! – Восхищенно протянул Гриша. – Как будто по писанному шпаришь. А Драгун, он какое дерево, ближнее или дальнее?
Бабочкин не успел ответить, уборщица поторопила их из-за стола.
Как только Костя с Гришей вернулись в купе, к ним тут же подошел Евгений.
– Слушай Костян, мы к тебе последний раз «от всей души», ты не понимаешь, что тебе здесь не катит и слушаться тебя никто не будет. Ты иди, пока не поздно у Драгуна прощения попроси и все нормально пойдет.
– Так меня же священник поставил, – тревожно ответил Бабочкин.
– М-да, Бабочка, по-моему, ты не въезжаешь. Командуй, сколько влезет, только у Драгуна спрашивай, что делать, вот и всё, чего тут не понятного? Ты чего тупой такой, ты, что думаешь священником прикрыться, да он нам никто, а пожалуешься, тебе вообще жизни не будет, у нас сила, понял? И не защитит он тебя никогда, ты ему «до бабочки», ему спихнуть бы нас поскорее и всё. Это жизнь, а не игрушки, понял? Короче, надоел ты клоун, отдыхай пока.
Гриша быстро забрался на верхнюю боковую полку и накрылся одеялом с головой. Как раз потушили большой свет, Костя сложил столик, разложил матрац и лег, смотря через окно на звезды, которые были так далеко, что совершенно не двигались, и казалось, что поезд стоит на месте. Разглядывая небо, Костя не заметил, как заснул.
Ночью его разбудил здоровенный Виктор, сорвав с Кости одеяло:
– Вставай, «командир», время твое пришло.
Денис с Витьком втолкали Костю на свою территорию.
– Давай Жека, вещай, – кивнул Евгению Драгун.
– Значит так, Константин Бабочкин. Мы тут покрутили несколько вариантов и решили поступить с тобой все же по-честному, потому как едем в Грецию, в святое место. Если тебе «темную» устроить, ты жаловаться побежишь, или помрешь со страху. Поэтому, вызывает «Дракон» «Бабочку» на честный бой, типа дуэли, так всегда воины поступали в борьбе за лидерство. Витек, вот, твоим секундантом будет. Если победишь Драгуна в честном бою, твоя правда, Бог с тобою, будем тебя слушаться, если нет, то уж извини, тебе придется нас слушаться. Согласен?
Костя испуганно кивнул головой, еще не до конца проснувшись.
– Ну, вот и хорошо, готовься.
У Константина что-то неприятно засосало где-то внутри, как тогда, когда он увидел испуганные глаза бабушки.
Вперед вышел Витек:
– Условия очень просты: кидаем жребий, кто бьет первый. Вокруг люди, поэтому все надо делать в полной тишине, защищаться нельзя. Сначала бьет один, потом бьет другой, и так далее. Пока кто-нибудь не попросит пощады.
Драгун в это время разминался на верхней полке, тихонько боксируя подставляемые ладошки Дениса:
– Ну как, удар идет нормально? Немного форму в поезде потерял, ничего, восстановим. Сейчас я ему все объясню.
Жека поднес к Драгуну две спички, тот вытянул короткую.
– Ну вот, значит, Драгун бьет первым. Пари, на сто рублей, что больше одного удара не будет, – сказал Денис.
Витек возмущенно нахмурился:
– Ты это чё, ты это брось, мой подопечный ответит, ударом на удар, сто сверху, что удара будет три. Жека, ты свидетель, разбивай.
И Витек как заправский секундант, наклонившись к уху Константина, зашептал:
– У него хук с правой коронный, ты чуть голову в сторону отведи, чтобы удар по касательной пошел. Сам ударь легонько, чтобы совсем авторитет не уронить, но и не зли Драгуна, а после второго удара сразу сдавайся, шансов у тебя нет, прибьет, если захочет.
Костя стоял, молча опустив руки.
Драгун спрыгнул с полки и принял боксерскую стойку.
Вперед выступил Денис и, поклонившись на две стороны, стал полушепотом, чтобы всех не разбудить, говорить, растягивая слова, как это делали ведущие на боксерских рингах:
– Итак, сегодня на ринге Петр Драгун и Константин Бабочки-и-ин. Петр Драгун не проиграл ни одного боя, все выиграл накауто-о-ом. Костя Бабочкин, никогда не дрался и имеет, поэтому ноль побе-е-ед. Делайте ставки, господа. Судья международной категории, Денис – шустрый. Секундант Жека, готов ваш подопечный к бою? Хорошо. Секундант Витек, вы подготовили вашего бойца? Отлично. Бокс.
Драгун стал пружинисто и мягко прыгать взад-вперед в боксерской стойке, делая пугающие ложные выпады. Костя стоял на месте, опустив руки, глядя на прыгающего противника.
Драгун некоторое время с удовольствием еще попрыгал около Бабочкина, затем резко сократив дистанцию, ударил с левой.
Голова Константина резко дернулась, в ней что-то лопнуло, перемешалось, во рту появился вкус крови, правая щека не то что онемела, вообще перестала ощущаться, ноги стали ватными, как, будто из них исчезли кости. Костя сначала хотел упасть, потом захотел заплакать, но не успел: его сознание неожиданно прояснилось, он улыбался. Сосредоточившись на этом ясном чувстве, Костя понял, что ему почему-то жалко Драгуна. Жалко, потому что тот сейчас хотел его убить.
– Ха, молоток, выстоял, – хакнул Витек, – теперь Костя твой черед бить.
Видно было, что Драгун недоволен, но старался не показывать этого:
– Зря с левой зашел. Ничего Жека, со второго его положу.
Все взгляды устремились на Бабочкина, но он молча стоял, опустив руки.
– Мужики, ему, похоже, мозги вышибло, – догадался Жека.
– Я его не буду бить. – Тихо и ясно сказал Костя.
– Ты, чё, Бабочка, это не по правилам, врежь ему. – Засуетился рефери Денис. – Иначе трусом будешь.
– Вмажь ему, не подведи, – засуетился и Витек.
– Он так решил. – Процедил сквозь зубы Драгун, и вдруг, почти не размахиваясь, провел свой коронный хук с правой.
Константин как подкошенный рухнул на пол.
– Всё, хватит, – мощный Виктор вдруг загородил тело Константина, – бой окончен. Разошелся, боксер.
– Только я не понял, кто пари, выиграл. – Задумался Евгений.
К Косте подсел Денис и стал внимательно разглядывать зрачки Константина, расширив пальцами веки:
– Вроде нормально, так, легкий нокдаун, сейчас в себя придет.
Жека наклонившись, стал вытирать носовым платком кровь текущую из носа и уха Бабочкина.
– Драгун тоже, умник, с полной дури залепил, костолом. У вас ведь разные весовые категории. – Не унимался Витек.
Наконец Костя пришел в себя, сел, сначала на пол, потом его переместили на полку.
– Ладно, Костян, молоток. – Стал его успокаивать Денис. – Теперь осталось попросить у Драгуна прощения, а то ты третьего удара не перенесешь.
– Пусть бьет, я не буду бить. – Внятно ответил Константин.
– Во дает! – Восхитился Жека. – А Драгун говорил, что Бабочка вообще сдрейфит.
Так получилось, что все, повернувшись к Драгуну спиной, окружили Бабочкина. Петр вдруг интуитивно почувствовал, что остался один, более того, чувство победы потихоньку и безвозвратно утекало от него, как из дырявого ведра, он старался сохранить торжествующее выражение на лице, но оно все больше походило на маску. До Драгуна стало доходить: что-то происходит не так, как он планировал, но не понимал что именно, чувствовал, если он сейчас что-нибудь не предпримет, будет катастрофа. Сначала Драгун думал ударить Константина еще раз, но понял, в данной ситуации удар обернется против него. Внезапно его осенила счастливая мысль, и он, подбоченившись, молвил:
– Ладно парни, расступись, будем считать, что прошел Костя Бабочкин испытание, я специально всё устроил, чтобы проверить его на гнилость, только вам не говорил. Теперь вот понял, это наш парень, берем его себе в бригаду, он будет нашим летописцем.
Драгун в развалку подошел к Косте, раздвинув друзей, и протянул ему руку:
– Ну, давай брат, держи краб, будем дружить. «Драгун» – он же «друган».
Ребята молча расступились, но протянутая рука Драгуна повисла в воздухе. Костя спрятал свои руки за спину.
– Ты чего? – удивился Драгун, не зная, куда деть повисшую руку.
– Я не подам тебе руки. – Вдруг отчетливо ответил Костя.
Драгун окончательно растерялся, и не знал, как поступить. Бить -бессмысленно, а мириться с ним не хотели, и он неожиданно для себя понес всякую околесицу:
– Да ладно тебе, да ты чего, да мир ведь уже. Поняли парни, каким надо быть? Среди вас таких нет, это мужик, который не гнется, кремень. Уважаю таких, давай «пять».
Костя продолжал спокойно смотреть на него, спрятав руки за спину и уже не вытирая сочащуюся из носа кровь. Драгун застыл, не зная ни что ему делать, ни что говорить, сильнейший приступ тревоги охватил его, так что беспомощность и растерянность отразилась на его лице.
– Во дает, – удивился Жека, – вот это хук с правой, Драгуну, будто машина об дерево. Это же нокаут.
– Это жестоко, – сказл вдруг Витек Бабочкину. – Ты не по доброму поступаешь.
– Да ты чего, Костян, да ладно, давай руку, мы с тобой теперь одной крови, ты и я, – продолжал лепетать Драгун.
Денис вдруг отодвинул Драгуна рукой:
– Хватит канючить Петюха, достал ты уже всех, чё ты из себя Маугли корчишь, смотреть противно.
– Да, Драгун, уронил ты сейчас свой авторитет. – Констатировал Жека. – То, что ты без очереди вдарил, еще ладно, а зачем после мириться-то полез?
– Да вы чего, пацаны, я вам сейчас всё объясню, мы же вместе всё решали. Вы думаете, я за себя, что ли бился, я же за всех нас бился… Да вы без меня никто, курицы мокрые, прихвостни.
– Ты чё погнал-то, фильтр совсем сломался? – теперь уже Витек рявкнул на Драгуна.
Атаман остолбенел и обиженно отошел к боковой полке.
Из-за громких разговоров на верхнем лежаке проснулся Очкарик и, увидев перед собой голову Драгуна, спросонья горячо зашептал ему на ухо, брызгая слюной:
– А Бабочкин говорил, что ты словно столб, который пролетает мимо окна. А еще он говорил, что тебя скоро все забудут, потому что ты суетишься не по делу, и что ты не далекий. А еще он говорил…
Драгун затравленно оглянулся и выбежал в тамбур, в беспомощности сжимая и разжимая кулаки. Его бригада, сидя вокруг Бабочкина, разложила на его коленях карту Греции, показывая отмеченные в ней крестиком места их паломничества.
Бабочкин не слышал их, он был далеко: рассматривал через окно восходящее солнце, в лучах которого, на самом краю, терялось удивительное дерево, которое он раньше никогда не видел, и которое ему казалось таким знакомым.